Кстати, почему "Смотровой кабинет"? Автоматом ждешь втыка. То ли дело,- Приемный покоооойййй... Так расслабляет... По сути - просьба к непокорному слуге Солу Кейсеру
произвести осмотр, поставить диагноз и выдать рецепт / направление на...
Народ вел себя спокойно, даже более, чем спокойно, совершенно обыденно, переговариваясь, читая, словом, совсем никуда не торопясь. Немного необычная для поликлиники атмосфера, где даже при четко установленной очередности приема, всегда находятся такие, которым "нужно срочно".
По всем телевизорам показывали какую-то дурацкую передачу с реалити-шоу. Даже не подглядывание в замочную скважину, а распахнутая дверь в чужую и, в общем-то, неинтересную жизнь,- валяются на кроватях, вяло переговариваясь и почесывая живот, занимаются готовкой, прибирают, едят... Народ увлеченно смотрит в экраны. Никому в голову не приходит желание переключить канал.
Листаю книгу и оглядываюсь по сторонам,- женщина в парике с маленькой книжицей в руках (религиозная?, после химиотерапии?) читает и что-то тихо шепчет, молодая женщина разговаривает, улыбаясь, по мобильному телефону, потом отодвигает его, видимо, снимая себя, крутит из стороны в сторону, объясняя: - Ну, видишь, вон туда заходят, а я пришла оттуда... Слышен мужской голос из телефона. Мужчина возбужденно и громко восклицает: - Бля... Да нажми на кнопочку! Вон, слева!
Женщина начинает оправдываться, тут ее вызывают... Привозят больную с ярко фиолетовыми взлохмаченными волосами на кровати - каталке. Она улыбается, оглядывается, -ищет компанию поговорить.
Изредка проплывают дамы из числа медперсонала, стараясь не встречаться взглядами с сидящими в ожидании. Немного хмурые, с печатью равнодушия лица. Ну да, здесь все либо онколечащие, либо онколечащиеся, все не ново...
Наконец, вызывают, переодеваюсь в розовый больничный халат и прохожу в комнату с ускорителем. Ложусь на спину, закинув руки, распятая, как цыпленок - тапака, - осталось только приправить толчеными орехами с петрушкой... По ранее намеченной на теле карте устанавливают сверху прибор на консоли, похожий на осциллограф. Выключают свет, и я закрываю глаза. Жужжание слева, прибор передвигается вправо и вниз, вновь жужжание. Процедура заканчивается довольно быстро, и меня отпускают.
Старательно прислушиваюсь к себе, пытаясь "нащупать" признаки имеющиеся или ожидаемые. Вроде ничего... Со временем понимаю, главное чувство - отсутствие чувств, ватность телесная и душевная, накапливаемое безразличие, почти полное отсутствие эмоций. Не апатия, а какая-то запрограммированность. В зеркале - сжатые губы. При нужде - улыбка через силу. В памяти всплывают чьи-то слова: - Это как марафон. Просто беги, Ирка, ни о чем не думая...
Медленно еду в пробке нижней, портовой части города. Заплаканные стекла машины, мерно двигающиеся дворники. Главное - не заснуть... Включаю погромче радио: - Toо mach so-aa-mething is to baaad... give me saaatisfaaaied... Музыка укачивает еще больше. Ехать в таком темпе еще около получаса, нужно потерпеть.
Выехала с работы, как всегда, чуть раньше, в расчете побыть на море, которое совсем рядом с больницей. Чтобы сидеть в машине, защищенной от дождя, в комфортном теплом пространстве, глядя перед собой на живую волнующуюся плоть - каждый день другого света и степени подвижности, - и постепенно засыпая. А в солнечный день просто пошагать по набережной до кафешки и обратно.
Одно из немногих мест сейчас, где спокойно, приятно, где не нужно думать, говорить, объяснять, объясняться. В том числе, с собой. Где молчание и бездумие естественны, ненарочиты и ненатужны. Тем более, что мыслей особенных в прозомбированной головке ныне не водится, а перед ним ни отчитываться, ни стыдится не надо. Топаешь себе, ветерок в лицо, а потом в спину, подгоняет к машине - пора и честь знать, к процедурам - дурам пора-с, сударыня.
А море... То ленивое, плоское, ярко бирюзового цвета с гладким зеленым ровным кантом поверху, то с длинными мускулистыми волнами, забегающими в залив полукругом. У тех, что поплоще, молочная верхушка переливается через верх со сторон и, встречаясь, убегает пенкой в середке. А у высоких, с глубокой ложбинкой в толще, наоборот,- сначала гребешок в центре запенится, а потом уже расслабляется к краям, замирая на секунду взбитым кремом. А в толще этой торчат поплавками "гольшаним" на своих досках. От слова "лиглош" - скользить. Забавно, на иврите "рыться в сети" обозначено тем же словом - "скользить". А потом из нее "выныривают". Это когда воздух кончается.
Можно часами наблюдать, как они скользят вдоль волн. Сначала долго качаются, сидя верхом на досках, ловя волну, а поймав, стремительно удирают от нее, вскакивают на доску и летят в брызгах к берегу. В какой-то момент, видишь только голую пятку и острие доски с раскраской под акулу. И живую воду, которая их заглатывает. Каждый раз у нее свое настроение, характер, цвет...
А в один из дней, я только подъехала, как начался сильнейший ливень. На скамейке у места, которое я себе облюбовала на постоянный временный постой, сидит женщина. Ветер сильный, дождь льет, а она даже не шелохнулась, уставившись в море, куда-то вдаль, или сквозь, потом только зонт открыла, который тут же ветром вывернуло. Я инстинктивно дернулась,- пригласить в машину пересидеть дождь, а потом сообразила, что рядом есть навес. Немного дырявый, летний, но вполне сошел бы за укрытие. А она НИЧЕГО. Ей было все равно... В ней было такое непоколебимое спокойствие, даже обреченность, почти конечность. Так ведут себя люди перед самым концом. Потом, когда дождь затих, я накинула капюшон и прошла по молу вперед, поближе к морю. Любопытство разобрало, хотя и с этим в последнее время негусто. Прошла рядом с ней. Женщина, в том неопределенном возрасте, когда уже за, но еще не слишком, статная, с властным спокойным лицом, ладно и недешево одетая, тоже пересела поближе к "поплавкам" и, как и раньше, безучастно смотрела сквозь них и само море... О чем она думала?.. Доступная всем непогодам и совершенно защищенная внутренне.
Больше я ее ни разу там не видела. Хотя уже присмотрелась к постоянным обитателям этого места в это время, - к русской бабушке с младенцем, с которым она зачем-то говорила на убогом иврите (истово исполняя свои обязанности перед ивритоговорящими детьми?... Как будто ее кто-то слышит...), резвой девушке с двумя большими собаками, бегущим солдатикам с ближайшей военно-морской базы... С закрытым миром каждого на открытых ладонях мудрого моря...
Вот и сегодня, в день восьмой, сидела у штормового моря в раскачивающейся от ветра машине с открытым окном в сечке соли от долетающих брызг в шум волн, которые бугрились по всему его пространству, летели навстречу друг другу, сшибаясь в лоб отчаянно и мятежно, а у берега превращались в кипящую пену. Как бы не совсем всерьез под изменчивым солнцем. И совсем нешуточно, даже угрожающе, когда оно затягивалось рваными по краям тучами и принимался лупить дождь. Сотворение мира...
Недавно прочла грустные стихи о печали южных приморских городов зимой. Почему печали? В море всегда столько силы и жизни..
Хотя бы клизмочку....ууу....уу...у...
](./images/smilies/eusa_wall.gif "Brick wall"){kind=small}
(оглядываясь в поисках подсобного медперсонала... - Самой помощь что ли оказать, тесемочки где завязать, скальпелек подать, лопатку, дубинку... 
Ну.... в каком-то смысле...
